Judicial and investigatory case of celibate priest Makariy (Telegin) as source of personal information. 1922
| 15 July 2020
Posted in
Publication of archival documents
Hegumen Damaskin (Orlovskiy)
Judicial and investigatory case of celibate priest Makariy (Telegin) as source of personal information. 1922
Annotation
The author on an example of judicial and investigatory case of celibate priest Makariy (Telegin) opens this unique source of personal information for research of the identity of new martyrs. In article the position of the top management of the country in an unbinding of repressions against clergy is shown.
Keywords
Archive, judicial and investigatory case, historical case, removal of church values, Chudov monastery, martyr Makariy (Telegin), V. Lenin, I. Stalin, L. Kamenev, G. Zinovyev
Download the article: pdf
About author
Hegumen Damaskin (Orlovskiy Vladimir Alexandrovich) - cleric of the Moscow Patriarchate, Secretary of the Synodal Commission for the Canonization of Saints, PhD in History, г. Москва; 8-916-902-79-57; This e-mail address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it
№ 1
Московский революционный трибунал. Дело о сопротивлении изъятию церковных ценностей. Из стенограммы допроса иеромонаха Макария (Телегина)
Пр[едседатель:] Ваше звание?
[Иеромонах Макарий:] Иеромонах московского монастыря.
Пр[едседатель:] Давно?
[Иеромонах Макарий:] Больше 12 лет
Пр[едседатель:] Вы беспартийный?
[Иеромонах Макарий:] Нет, я – монархист. Я даже написал.
Пр[едседатель:] К партии принадлежите?
[Иеромонах Макарий:] Ни к какой – беспартийный.
Пр[едседатель:] Вам 38 лет?
[Иеромонах Макарий:] 46.
Пр[едседатель:] Обвинение было вам предъявлено?
[Иеромонах Макарий:] Предъявлено.
Пр[едседатель:] Вы себя виновным признаете?
[Иеромонах Макарий:] Не признаю.
Пр[едседатель:] А в тех фактах, которые изложены?
[Иеромонах Макарий:] Да, те факты я признаю.
Пр[едседатель:] Вас в чем обвиняют? Вы знаете?
[Иеромонах Макарий:] Знаю. Я при изъятии церковных драгоценностей назвал комиссию грабителями и насильниками, за это меня арестовали. А что меня побудило – я вам скажу – мое религиозное чувство и пастырский долг, потому что светские люди не имеют права даже входить в алтарь. Но когда они коснулись святыни, то для меня это было очень больно; я, ввиду этих обстоятельств, действительно нанес эти слова, что вы – грабители, вы – насильники, ибо они преступность сделали, святотатство и кощунство это. Я признаю, что это мерзость есть, а почему – я вам скажу: вы помните, когда Спаситель* пришел в храм, Он застал торговлю голубями и ослами и всех выгнал, и в то же время и ослов прогнал. Это свидетельствует, что это мерзость и в виду этой мерзости я высказал так этой комиссии. И потом сам[ое] больное взято – церковные сосуды. Как я служитель престола – мне это очень тяжело, что вещи взимаются, где совершалась литургия, где хлеб и вино претворялись в Тело и Кровь Христову.
Пр[едседатель:] Для меня непонятно: вы ссылку делаете, что Иоанн Златоуст и Амвросий Медиоланский отдавали церковные ценности и помогали голодающим. Как же это понимать?
[Иеромонах Макарий:] Я так думаю, что они относили в церкви ценности, свою собственность, но не церковные ценности всех православных христиан. Вот какие понятия.
Пр[едседатель:] Как?
[Иеромонах Макарий:] С каноническими правилами я, простите, не знаком, [нрзб.] я присоединяюсь к своему святейшему патриарху Тихону. И он вправе предупредить священников и диаконов в случае отобрания церковных ценностей, чтобы никто не имел права выдавать, в виду того, что действительно так и должно быть, что могут не разбирать такое дело, не имея сношения с диаконами и священнослужителями; так что он правильно предупредил, потому что некоторые по своей трусости позволили отдать, а что касается меня, то я не допустил. Вот мои взгляды.
Пр[едседатель:] Значит вы считаете, что послание патриарха Тихона было не исполнено остальными церквами там, где было изъятие произведено?
[Иеромонах Макарий:] Нет, они читали воззвание, но комиссия приходила и отбирала.
Пр[едседатель:] Значит, будем так считать, что вы считаете, что комиссия действовала, как грабители?
[Иеромонах Макарий:] Грабители, действительно, это кощунственно для верующих всех, тем более для служителей престола. Как же это так? Я прихожу в ваш дом, начинаю распоряжаться. Скажите, что это за пример такой?
Пр[едседатель:] Где вы высказывали эти взгляды? Около храма?
[Иеромонах Макарий:] Зачем около храма? Я эти действия производил на подворье патриарха.
Пр[едседатель:] Где вы говорили, что грабители?
[Иеромонах Макарий:] На подворье, в храме святейшего патриарха.
Пр[едседатель:] Еще где-нибудь говорили эти взгляды?
[Иеромонах Макарий:] Нет. У меня вопрос возникал, и я ставил его и обсуждал сам с собой, но с посторонними не имел никакого сношения.
Пр[едседатель:] Вы же высказывались. Откуда же узнали? Ведь кто-то слышал?
[Иеромонах Макарий:] Я в храме и высказывал, в самом храме при изъятии.
Пр[едседатель:] Где вы, говорите, оскорбили комиссию?
[Иеромонах Макарий:] У Святейшего Патриарха в храме, при изъятии.
Пр[едседатель:] У него есть храм?
[Иеромонах Макарий:] Да, домовый.
Пр[едседатель:] Там много было изъято ценностей?
[Иеромонах Макарий:] Я когда приступил, были венчики на горнем месте. Поставили стол и, опираясь на престол ногой, начали снимать. Тут меня арестовали.
Пр[едседатель:] Вы ответили, что если бы пришли в ваш храм, вы бы не допустили? Как бы вы поступили? Вы сказали, не допустили бы?
[Иеромонах Макарий:] Я вижу: тут сила и воля, потому что там зашли с револьверами, потом поставлена стража, кавалерия, и что я могу тут сделать?
Обв[инитель:] Вы заявили, что при монархизме вы были кое-чем, а сейчас его упразднили и чувствуете себя не так. Вы считаете, что при монархизме духовенству лучше было?
[Иеромонах Макарий:] Как то есть лучше? Жизнь была лучше, значит, хорошо.
Обв[инитель:] Сейчас тяжелее?
[Иеромонах Макарий:] Да, теперь все тяжелее.
Обв[инитель:] Значит, при монархизме было лучше?
[Иеромонах Макарий:] Да, всем было хорошо, потому что было изобилие, а теперь мы видим, к чему страна идет и к чему пришла, – что об этом говорить.
Обв[инитель] (второй): Вы монархист?
[Иеромонах Макарий:] Да, по убеждению.
Обв[инитель] (второй): Скажите, точка зрения христианская с точкой зрения монархической совпадает?
[Иеромонах Макарий:] При чем тут монархизм и христианство? Христианство своим порядком, монархизм своим порядком.
Обв[инитель:] Вы можете ответить на вопрос? С точки зрения христианской допустимо быть монархистом? Так недопустимо?
[Иеромонах Макарий:] Допустимо.
Обв[инитель:] Значит, из всех видов властей вы сочувствуете только монархической?
[Иеромонах Макарий:] Я всем сочувствую хорошим.
Обв[инитель:] Советская власть – хорошая власть?
[Иеромонах Макарий:] Если где хорошо делает – хорошая, а плохо – плохая. Я так смотрю, что как будто я не касаюсь. Что же мы будем рассуждать. Мое убеждение такое, а ваше другое – и ничего не получится.
Обв[инитель:] Что значит, что вы остались монархистом?
[Иеромонах Макарий:] Что мои такие убеждения, и я в настоящее время противного не агитирую, а живу, как все смертные живут на земле.
Обв[инитель:] Что же тогда вы представителей советской власти ругаете?
[Иеромонах Макарий:] Это при условии, когда затронули чувства религиозной святыни.
Обв[инитель:] Вам известно, что Патриарх считает существующие власти как от дьявола, известно это? Вы его послания читаете, послания 19-го года, где он сказал, что власть советская есть исчадие ада?
[Иеромонах Макарий:] Я теперь понимаю и вижу, что вы люди неверующие.
Пр[едседатель:] Отвечайте на вопрос. Если хотите или не можете, то скажите.
Обв[инитель:] От Бога или от дьявола?
[Иеромонах Макарий:] От Бога.
Обв[инитель:] Как же вы говорите, что признаете только монархическую власть, как это примирить?
[Иеромонах Макарий:] Ведь я вашей власти ничего оскорбительного не делаю.
Обв[инитель:] Нет, вы уже нанесли оскорбление.
[Иеромонах Макарий:] Я при условии нанесения оскорбления святыни.
Обв[инитель:] Вы знаете, что монархисты – это враги? Вы считаете себя принадлежащим к шайке врагов рабочего класса?
[Иеромонах Макарий:] У меня врагов нет, я за них молюсь. Господи, прости их.
Обв[инитель:] Не очень вы, кажется, молились за советскую власть.
[Иеромонах Макарий:] Нет, я и сейчас молюсь. Господи, дай им прийти в разум истины. Все люди стремятся к хорошему и я их простил. И я смотрю на вас, что желания ваши – устроить по-хорошему, и мне это нравится, я вижу, что вы стремитесь собственными силами, но я не вижу здесь Бога. А раз нам Бог сказал, что без Меня невозможно...
Обв[инитель] (прерывает): Вы мне читаете лекцию, а я вам задаю вопрос: вы считаете монархизм врагом трудящихся?
[Иеромонах Макарий:] Я вам говорю – у меня врагов нет.
Защ[итник:] Вы историю знаете, что у монархизма были дурные стороны?
[Иеромонах Макарий:] Да, известно.
Защ[итник:] Если власть такого дурного монархизма учинила бы кощунство, вы бы точно так же сказали? Если бы при дурном правителе-монархе было такое кощунство и изъятие святыни, вы бы промолчали?
[Иеромонах Макарий:] Я все равно не промолчал бы – святыня выше всей власти. Такие чувства самые дорогие.
ЦГАМО. Ф. 5062. Оп. 3. Д. 102 г. Л. 77-81. Подлинник. Машинопись.